Воскрешение праведного Лазаря
Иконография воскрешения Иисусом Христом Лазаря стала формироваться еще в катакомбном искусстве и развивалась в дальнейшем. Сравним икону «Воскрешение Лазаря» новгородской школы и фреску Джотто на эту же тему.
О воскрешении праведного Лазаря рассказывает только один евангелист — Иоанн. Первые христиане связывали эту тему с надеждой на скорое воскресение захороненных в катакомбах. В IV веке евангельский текст был переработан святителем Епифанием Кипрским, именно благодаря ему иконография дополнилась деталями и уже к VI веку полностью сложилась.
Выработанная схема представляет Христа, в окружении группы апостолов. Спеленутое тело воскрешающего Лазаря иногда поддерживают окружающие, а иногда с него начинают снимать покровы, один молодой человек при этом закрывает нос краем одежды. Между Христом, расположенным в левой части композиции, и пещерой с гробом Лазаря, в правой части, помещена группа иудеев. Мария и Марфа припадают к ногам Иисуса. Именно такой иконографической схемой пользовалось большинство иконописцев.
Икона «Вокрешение Лазаря» из Успенской церкви на Волотовом поле
Икона «Воскрешение Лазаря» из церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы на Волотовом поле близ Новгорода, написана как раз в соответствии с таким типом. Она создана в эпоху расцвета древнерусского искусства и необычайно глубоко воплощает сказанное евангелистом Иоанном.
Иисус Христос, полный одухотворенной силы, благословляет поднявшегося из гроба спеленутого, еще совсем потустороннего Лазаря. Горки над Иисусом сияют розовыми, желтыми, серебристыми оттенками, словно сама земная твердь залита сопутствующим чуду ослепительным светом. За Иисусом Христом стоят апостолы, они самоуглубленно размышляют о свершившемся пред их глазами.
Между Спасителем и Лазарем стоят иудеи, их лица выражают разнообразные чувства и мысли – потрясение, сомнение, а также просветление от обретенной веры. Один из них пытается снять с Лазаря покровы и зажимает нос. Этим напоминаются слова Марфы: «Господи, уже смердит: четверодневен бо есть» (Ин. 11:39). Зев пещеры окаймлен горками, они взметаются вверх, подобно языку пламени.
Светла вера на лицах припавших к ногам Иисуса Христа Марии и Марфы. Разным цветом одежды выразил иконописец своеобразие служения каждой из них: темный наряд Марфы соотнесен с ее земными трудами, алый убор Марии, как знак осенившей ее радости от явленного чуда, приобщающего к «единому на потребу».
Городская стена, объединяющая горки, напоминает о грядущем торжественном въезде Господа в Иерусалим перед Страстной седмицей. Ведь в годовом круге церковных богослужений, Лазарева суббота всегда предшествует празднику Входа Господня в Иерусалим. Мастерство неизвестного древнего иконописца проявилось в умении уравновесить насыщенную композицию центральной части иконы, разместив горизонтальную линию городской стены в ее верхней трети.
Традиционной иконографии первоначально следовали и католические художники. Итальянец Джотто подробно изложил происходящее на фреске «Воскрешение Лазаря». Фреска в общих чертах отвечает традиции иконографии сюжета, которая начала формироваться еще в римских катакомбах и позже, в Византии, получила окончательный вид.
Джотто «Воскрешение Лазаря», фреска в капелле Скровеньи
Джотто наполнил византийский иконографический канон в соответствии с пониманием своего времени, попытавшись передать пространство, сделать фигуры объемными и смело использовать изображение в профиль. Каждый традиционный персонаж евангельского сюжета на фреске Джотто предстает как драматический герой. Искусствоведы считают, что именно с Джотто начинает зарождаться реалистическое направление религиозного искусства, изменившее весь дальнейший ход истории развития живописи.
Художник размещает главных действующих лиц композиции по сторонам, располагая в центре фрески эмоционального молодого человека в светло-зеленом одеянии. Это самая динамичная фигура росписи, она словно служит тем ключом, который помогает развернуть весь сюжет. Неслучайно, автор отделил от слитной массы тел средней части изображения правую кисть молодого человека. Она направляет внимание на сосредоточенный лик Иисуса Христа, отдельно выделенный на синем фоне неба, тогда как все остальные персонажи объединены в группы. Благословляющая рука Иисуса задает дальнейшее направление движения взгляду, который отталкивается от всплесков рук удивленных свидетелей чуда, чуть задержавшись на крупной фигуре пожилого мужчины, выделенного нимбом, останавливается на спеленутой фигуре Лазаря и неизвестной женщины за ним. Дальнейшее движение взгляда направляется косо расположенным гробовым камнем, специально выделенным узором, к двум припадающим к ногам Иисуса сестрам — Марии и Марфе. Их нимбы вновь обращают внимание ко Христу, рука которого опять приводит всю композицию в движение. Таким образом, Джотто, сохраняя положение большинства фигур статичными, наполняет изображение внутренней энергией, которая помогает полностью прочувствовать евангельский сюжет.
Рядом со Христом традиционно изображали апостолов, принято считать, что художник поместил на этой фреске Петра и Иоанна. Лица женщин скрыты одеждой, этим напоминаются слова Марфы о запахе тления от четверодневного Лазаря. Предполагают, что высокий мужчина, помогающий Лазарю снять пелены – Иосиф Аримафейский. Интерес вызывают два персонажа, отодвинувшие камень от гроба. На первый взгляд, они выглядят детьми, так как имеют небольшой рост. Однако детям такой камень сдвинуть явно не под силу. Вероятно, здесь художник следовал древней традиции изображения второстепенных персонажей меньшими по размеру, чтобы, не упуская важных деталей, не отвлекать внимание от главного.
